Слонимский Павел был не в духе,
Его одолевали мухи. Предвестники лихой поры,
Над головой как топоры летали мелкие, жужжа,
В стеклопакеты, дребезжа, как камикадзе ударялись,
То, удаляясь, приближались, то в штопор падали, кружа.
Он сядет есть – они к нему на ложку, он ляжет спать – они спешат к нему в кровать,
Потом совсем от рук отбились – стали щекотать его, повадились в окрошку
гадить и вот беда – зловредных мух никак нельзя спровадить.
Ни дихлофос их не берет, ни мухобойка – в отличие от Павла мухи размножались бойко.
(Сношались каждый день. У Павла опускались руки
– он бабу привести домой не мог, как тут же мухи набивались в брюки)
Терпел, терпел терпила Павел,
И вот не выдержал, вопрос ребром поставил:
Хочу старшого, главного подайте – к мухам возопил,
набравши в легкие побольше воздуха и сил.
Когорта мух (отряд двукрылых), плюясь на Павла с потолка,
Подумав коллективным мозгом, в ответ на просьбу командировала вожака.
Упитанный (как Ричард Баттлер) вождь мушиный
На стол спустился, где у них конкретный разговор мужчины и мужчины
намутился. Павел принялся кидать
предъявы мухам, которые на потолке построились одним огромным ухом
и разговору стали с жадностью внимать.
- Откуда, блять, взялись вы? – и стопка первая пошла в желудок.
– Я регулярно отчисляю деньги в городской бюджет.
Префект отчитывается мне по санитарной обстановке.
А вы, я вижу, каждый день меняете обновки. Лезгинку шпарите. Засрали туалет.
Я сколько раз вам повторял, чтоб вы хотя бы не харкались на пол…
Короче, ставлю вам конкретный ультиматум: покиньте помещенье подобру,
не то придется обратиться в СЭС мне поутру.
Пошла вторая стопка. Павел вилкой подцепил в соплях грибок,
Вождь с племенем своим перемигнулся, потом в ответку выдал Павлу монолог:
- Мой милый друг, мы прилетели с Черкизона. Нас тьмы и тьмы и
нет над нами твоего закона. Природы дети, мы живем в согласии с миром.
Самоуверенность твоя для нас абсурдна – ты своей квартирой
зовешь пространство между четырех бетонных стен.
А между тем за каждою стеной – гораздо больше нас,
чем мусоров и про куроровчих обладателей погон
Они у нас с руки едят, хотя уверены в обратном.
Народ мушиный – новый гегемон.
Я понимаю, слышать это неприятно, но наш сюда приход о многом говорит
– пойми, что изменились правила игры. Теперь не вы, а мухи правят балом.
Ты вспомни только – Атриум на Курской, гексаген и гепатит,
Аллах Акбар, пространство между трех вокзалов,
Шаверму, хачапури, лобио, хинкали
и тех из нас, что родственниц твоих е*али,
приставив к шее их кинжал холодный закавказской стали,
пока ты пятачки свои спускал в принадлежащий мухам однорукий автомат...
Тут Павла понесло. К ногтю, под нож, кричит. Абанамат!
Но мухам что – не ведая стыда,
От Павла пьяного они сбежали без труда.
Мораль сей басни такова, что выбившись из сил,
устав сопротивляться сонму мух нахальных,
Слонимский Павел пуще прежнего запил,
Потом квартиру продал, унывая от нужды и
Не вывезя тарифов коммунальных.
Потом от юных мух в своем дворе родном нещадной выхватил дрозды
Потом в квартире Павла прописался дед из Дагестана,
который мух кормил и перед сном читал им суры из Корана.
