Так вот, сеньоры, жил некогда на свете один ловкий парень, и звали его Джованни. А был он контрабандистом и частенько оставлял с носом королевских карабинеров, за его голову даже была назначена награда, хотя и не такая большая, как могла быть, потому что король в той стране был, видите ли, очень скуп. Но на любую птичку найдётся силок, поймали однажды и ловкача Джованни. И чтобы не тратиться для него на тюремную баланду, сразу приговорили к смерти через повешенье, а это, сеньоры, очень неприятная смерть.
И вот ведут нашего Джованни через площадь на казнь, а надо вам сказать, что на ту же площадь выходили окна Смеющейся Башни, в которой жила сама принцесса, а башню эту назвали так потому, что каждую ночь из неё доносился громкий смех, музыка и звон посуды, словно там пировала шумная кампания.
-Вот ведь какая штука,- воскликнул Джованни.- Меня, славного малого, который и украл-то всего ничего, хочет казнить самый большой грабитель в стране, который на краденые у народа деньги каждую ночь закатывает пирушки! И где справедливость?
Услышал его король и велел остановить казнь.
-Подведите ко мне этого нахала! У меня есть идея, что с ним сделать.
Подвели Джованни к королю, и тот сказал:
-Раз уж ты так любишь справедливость, то слушай, что я тебе скажу. В этой башне, как ты знаешь, живёт моя единственная дочь. И каждую ночь там действительно раздаётся её смех, но смеётся она не от радости. И посуда звенит, но не она из неё ест! А дело в том, что три года назад мою дочь прокляла злая колдунья (мы её потом сожгли, конечно, но это не помогло), и теперь по ночам в башне появляется демон из самых глубин ада, в обличие черноволосой женщины, и изводит мою дочь безжалостной щекоткой, так что к утру она даже пошевелиться не может. Потому и играет музыка, и на столах расставлена всякая снедь, чтобы эта дьяволица иногда отвлекалась на еду и танцы, а другого способа остановить её нет, никакое оружие её не берёт, никакие молитвы не изгоняют. В общем, вот что я придумал. Сегодня запру-ка я тебя в этой башне, будет дьяволице новая игрушка. Глядишь, и принцесса немного отдохнёт. Ну а что тебя там защекочут до смерти - так не обессуть, ты всё-равно приговорён.
-А почему бы Вашему Величеству просто не купить для принцессы другой дом?- спросил Джованни.
-Ну вот ещё!- ответил король.- У меня и так денег мало. Ничего, потерпит пока, а когда замуж выйдет - всё равно уедет жить к мужу. Так что нечего её баловать.
-Ладно,- говорит тогда Джованни.- Переночую я в вашей башне. Помирать - так хоть с музыкой.
-Только не надейся, что я оставлю тебя наедине с принцессой,- буркнул король.- Знаю я вас, контрабандистов! Сегодня она, так и быть, останется на ночь у меня, постелю её в прихожей.
Заперли Джованни в башне, связанного и прикованного к стене. Но он, как вы, сеньоры, конечно, помните, был парень ловкий и в минуту освободился. Отмычка-то в башмаке на что? Сел за стол и стал уписывать за обе щёки всё, что со вчерашнего дня оставалось (новой-то еды для дьяволицы не было заготовлено. Зачем тратиться на еду и музыкантов, если в башне вместо принцессы какой-то каторжник?) А тут сама дьяволица пришла. Увидела нашего Джованни, да как возмутится:
-А ты ещё что за корнеплод с холмов Капитолийских?! Я тебя в гости не приглашала, за стол не звала! И где моя принцесса?
-А ты не кричи на меня,- спокойно отвечает Джованни, поигрывая кинжалом (второй-то башмак на что?).- Я, знаешь, не люблю, когда на меня женщины кричат, у меня душа тонкая, ранимая, ей лишние упрёки только в огорчение. А когда я огорчаюсь, то и порезать могу ненароком.
Расхохоталась тут черноволосая демоница.
-Чем ты меня вздумал порезать? Этим жалким ножичком? Да меня никакое оружие не берёт! А раз ты мой паштет съел, то я тебя сама на куски разорву и съем - но, конечно, после того, как наиграюсь досыта.
-Не ври,- отвечает ей Джованни.- Не сможешь ты разорвать человека на куски голыми руками. Ты сама вон какая хрупкая и изящная, а для таких дел нужна сила медведя.
-Да будет тебе известно, отвечает демоница,- что я сильнее двадцати медведей! Но мне сила и не к чему, я только пальцами щёлкну, и тебя сожжёт мой адский огонь.
-Ой, что-то я сомневаюсь,- смеётся Джованни.- Ну, щёлкни пальцами, попробуй сжечь хоть этот вот рыбный пирог. Многие женщины справляются с этим и без всякой магии.
Щёлкнула демонесса пальцами, и ничего не произошло. Схватилась она тогда рукой за горло, а Джованни смеётся и показывает ей золотой кулон на цепочке:
-Не это ли потеряла милая сеньора?
Когда успел украсть, как умудрился - поди знай! Говорю же вам, сеньоры, ловкий парень был этот Джованни.
Испугалась дьяволица, закричала:
-Отдай мне мой кулон немедленно, смертный! В нём ведь вся моя сила! Если я без него в ад вернусь, меня уже не выпустят, ещё и накажут по-страшному, на триста лет в колодки закуют, а что со мной при этом вытворять будут - тебе это и знать не следует.
-Ну уж нет,- отвечает Джованни.- Я тебе отдам твою побрякушку, а ты меня замучаешь и убьёшь? Ищи дурачка!
-Не трону я тебя,- пообещала дьяволица.- Клянусь, что не причиню тебе никакого вреда. Именем Люцифера клянусь. Ну, отдай же мне кулон!
-Нет, и так не пойдёт,- отвечает Джованни.- Я отдам тебе кулон, ты меня не тронешь, и получится, что я остался при своих? У нас, у контрабандистов, так не принято. Что мне за прибыль отдавать тебе кулон задаром?
-Хорошо,- говорит дьяволица.- Пусть не задаром. За три желания. Так пойдёт?
-Не вопрос!- согласился Джованни.- Только желания вперёд.
-Вот и договорились,- обрадовалась дьяволица.- Тогда и ты поклянись именем вашего Спасителя, что не обманешь, и загадывай скорее свои желания.
-Ну ладно. Тогда вот тебе первое. Меня тут король приговорил к смерти от твоих рук, а мне эта идея не нравится. И сам король тоже не нравится. Ну выйду я отсюда утром, а он меня опять схватит и казнит. Нет, я так не согласен. Пусть лучше я сам буду королём, а он - контрабандистом. Можешь ты такое сделать без своего адского огня?
-Раз плюнуть,- пожала плечами дьяволица, плюнула - и точно, стал Джованни королём.- А теперь говори второе желание.
-Второе? Ну ладно. У тебя, конечно, на голове рога, а сзади хвост, но между нами говоря, это очень милые рожки и довольно симпатичный хвостик. Как верно заметил недавно бывший король, контрабандисты народ неразборчивый, но знаешь, мы, короли, в этом вопросе дадим им сто очков форы. В общем, я хочу, чтобы ты сама оказалась передо целиком обнажённая и крепко связанная по рукам и ногам верёвкой, которую не порвут и тридцать медведей.
-Вот уж не знала, что ты любитель таких штучек!- усмехнулась демонесса и тут же оказалась перед Джованни в чём мать родила, если только у демонов бывают матери, и если они рождаются связанными по рукам и ногам.- Я даже догадываюсь, что ты сейчас хочешь со мной сделать и понимаю, что таким образом ты хотел сэкономить третье желание - ведь я никак не смогу тебе помешать, когда я полностью обездвижена и беззащитна. Ну что-ж, давай, делай своё дело по-быстрому и загадывай третье, последнее, желание. А потом отдавай мне, наконец, мой медальон!
-Нет,- говорит тогда Джованни.- Не отдам.
-Как так?!- возмутилась демонесса.- Ты же клялся!
-А я своего слова и не нарушу. Я обещал, что отдам тебе медальон сразу, как только ты выполнишь моё третье желание. Да вот только никаких желаний я тебе больше загадывать не стану, а значит, и медальон не верну. Выкручивайся без него, как знаешь.
Зарычала тут дьяволица, заскрежетала зубами, стала вырываться из своих пут, но конечно, ничего у неё не получилось - ведь в ней было всего лишь двадцать медвежьих сил, а верёвка была рассчитана на целых тридцать. А Джованни преспокойно доел свой ужин, а потом подошёл к дьяволице, присел рядом с ней на корточки и стал задумчиво водить пальцем вокруг её пупка (а раз у демонов есть пупок, то видимо, их всё-таки матери рожают). Задрожала демоница мелкой дрожью, а глаза у неё стали огромные и испуганные. А Джованни с улыбкой произнёс:
-Интересно всё-таки, какому такому наказанию тебя подвергнут в аду, когда ты вернёшься без своего медальона? Можешь не отвечать, я и так знаю ответ.
И так как он действительно знал ответ, то принялся неторопливо щекотать демонице живот и бока, так что она хоть и старалась сдержать смех, и прикусывала свои пухлые губы, но нет-нет, а вырывалось у неё нечаянное хихиканье.
-Значит, никакое оружие тебя не берёт, да?- говорил Джованни, нежно пересчитывая дьяволице рёбра (их, к слову, оказалось ровно столько же, сколько у обычной женщины).- А если попробовать без оружия, а? Устоишь ли ты против моих ловких рук?
-Да что мне твои руки!- закричала дьяволица, и это, как мы понимаем, был не самый обдуманный поступок.- Тебе меня не одолеть! Думаешь, я не понимаю, что ты задумал? Ты хочешь сломить мою волю и обречь на вечное служение тебе - так же, как сделала та проклятая ведьма!
-Ты про какую ведьму? Про ту, которой отрубили голову?
-Правда?- удивилась дьяволица.- А я и не знала. Проклятье, значит, я была уже свободна, но продолжала, как дура, исполнять волю этой безумной старухи?!
-Вот и отлично!- обрадовался Джованни.- Раз ты свободна, то мошет, согласишься теперь служить мне?
-Не дождёшься!- гордо ответила дьяволица.- Ты не сумеешь меня заставить!
-А я думаю, что сумею,- ответил Джованни, и он, конечно, оказался прав.
Сперва он по-прежнему щекотал дьяволицу только кончиками пальцев, но уже не только живот и бока, а всю её, от кончиков ушей и до пальцев ног (вы не поверите, сеньоры, но у дьяволицы были пальцы, а не копыта). Её это не слишком проняло, даже, кажется, понравилось. Но Джованни теперь знал, какие места у дьяволицы чувствительнее других, и он сосредоточился на них, но теперь уж дал себе полную волю! Он надавливал именно там, где надо было надавить, пощипывал там, где надо было ущипнуть, и теребил там, где ни в коем случае теребить нельзя, и дьяволица просто заходилась хохотом. Она бы, может, и согласилась теперь служить Джованни - да она бы на всё сейчас согласилась!- да только он не останавливался ни на секунду и не давал ей и слова сказать. Дьяволице только и оставалось, что извиваться, хохотать и визжать как сумасшедшей, ей не хватало воздуху даже запросить пощады - только глазами умолять и могла. А Джованни её ничуть не щадил, заранее зная, что ничего с ней, бессмертной, не сделается. Он доводил дьяволицу до полного исступления, щекоча ей подмышки, но оказалось, что ещё большего эффекта можно добиться не пальцами, а языком (впрочем, это не означало, что в другую подмышку Джованни не ввинтит свой палец). Бока и живот у неё оказались чуть менее чувствительными, и дьяволица даже сумела выкрикнуть "Хватит! Поща.."- но тут Джованни добрался до круглой ямочки пупка, и дьяволицу едва не разорвало от хохота, а уж когда шустрые пальцы Джованни забегали внизу её живота, она затряслась и задёргалась так, что едва не разорвала путы, как будто в неё вселились сразу двадцать девять медведей! Но как вы понимаете, сеньоры, этого оказалось недостаточно, ведь умница Джованни заранее обо всём подумал.
-Остановись!- завизжала дьяволица, когда Джованни на минуту остановился, чтобы удобнее устроиться у её ног.- Не делай этого! Я на всё согласна, абсолютно на всё! Ты победил! Я сдаюсь, сдаюсь, только пожалуйста, умоляю, остановись! Я этого просто не вынесу больше! Что угодно, только не это, делай что хо..о-охо-хо-ха-ХА-ХА, НЕЕЕЕТ!!!
-Но я и делаю, что хочу,- возразил Джованни, который как-раз вошёл во вкус. Он с самого начала заметил, как судорожно поджимала дьяволица пальцы и как она вздрагивала, стоило ему хотя бы бросить взгляд в сторону её ступней. А теперь его догадка полностью подтвердилась. Дьяволица не могла даже хохотать. Лицо её перекосила мучительная гримаса, рот распахнулся в беззвучном крике, из глаз текли слёзы, а всё тело изогнулось такоу дугой, что хоть натягивай тетиву и стреляй. И если дьяволице вдруг удавалось всё-же сделать короткий вдох, то лишь для того, чтобы сразу исторгнуть его в виде истошного нечеловеческого вопля. Как она мечтала сейчас задохнуться и умереть, подобно обычной смертной! Но это ей было не дано. Джованни меж тем не обошёл вниманием ни единого, даже самого крошечного, участка её ступней. Он основательно исследовал на ощупь и на зуб каждый пальчик и каждую складочку на нежных подошвах, он царапал и сжимал, скрёб и покусывал, и казалось, эта адская пытка длится уже триста лет, хотя прошло от силы часа полтора.
Наконец Джованни остановился, но демонесса, полностью обессиленная, даже не пошевелилась и не произнесла ни звука. Она смотрела в потолок и тяжело дышала, всё ещё не веря в то, что пытка прекратилась.
-Так что ты там говорила про вечную службу? Ещё не передумала?
Демонесса только сглотнула.
-Отвечай словами,- строго сказал Джованни и занёс над ней руку с растопыренными пальцами.- А то я как-то забыл проверить, насколько чувствительна твоя грудь, а в особенности вот эти очарова...
-Да!-хотела выкрикнуть демонесса, но удалось лишь еле слышно прошептать.- Да, я согласна! Отныне и до самой смерти я стану тебе служить... господин.
-Меня зовут Джованни, к слову. Но ты забыла одну мелочь. Поклясться именем Люцифера.
-Клянусь всеми его именами! Призываю вечную Тьму в свидетели! Чтоб мне провалиться! Суккуб буду! Зуб даю! Этого тебе хватит?
-Нет, маловато будет. Я тебе представился, а ты своё имя скрываешь. Нехорошо.
-Но ведь моё имя даст тебе полную власть надо мной!
-Ну да. О том и речь.
И тогда дьяволица, стиснув зубы, сообщила Джованни своё имя. Я бы тоже вам его сообщил, сеньоры, но увы, чего не знаю, того не знаю, и поверьте, искренне жалею об этом. А Джованни развязал дьяволицу, вернул ей медальон и разрешил одеться.
-И всё-таки ты дурак, мой господин,- сказала дьяволица.- Ведь гораздо проще было бы третьим желанием потребовать у меня моё имя. Почему ты этого не сделал?
-Мало ли, что проще!- усмехнулся Джованни.- Зато так - интереснее.
А если вы мне не верите, сеньоры, что всё так и было, то можете сами сходить и убедиться - нашего короля действительно зовут Джованни, и он на редкость ловкий малый, до сих пор по привычке таскает в гостях серебряные ложечки. Ходят слухи, что и с нечистой силой знается, то-то он такой везучий. А Смеющуюся Башню в народе давно уже прозвали Хохочущей, и это тоже, говорят, неспроста. Но прежде чем вы пойдёте убеждаться, не соблаговолите ли заплатить мне, скромному рассказчику, пару сольдо на новые башмаки? Да, спасибо. Благодарю вас, сеньоры.