Привет! Вот наскоро сбитый рассказик. Это моя первая попытка что-то написать, не судите строго)

14.04.12

Только  вот над седой вершиной Тубкаля горизонт в последний раз взорвался красным и потух, а тяжелый внедорожик остановился. Путь в деревю миннеев недолог, и наш проводник Александр цвета кофе с молоком бороду положил, что пепел сумерек через час приведет нас, куда нужно. 

Мать его из наших краев, а отцу, мароканцу,  в свое время удалось окончить наш истфак, , им любилось, и Алекс, африканец с отличным русским, нам как родной. Внедорожник бросил пыли нам на ботинки и исчез за соседним хребтом, а все четверо членов экспедиции уже бредут на восток.

-- Далеко еще?, - сказал Марк и хлебнул из фляги.  Алекс смотрел на звезды и  прищурился сильнее, всем же понятно, что мы давно сбились с тропы, в такую ночь ее не найдешь, а до утра еще далеко-далеко.

-- Двенадцать ночи. Здесь расположимся на ночь.

-- А что, никак не связаться с деревней?, - Павел сбросил рюкзак.

Но деревня связалась с нами сама. Низенький мужчина в повязке вокруг бедер вышел в луч  Пашиного фонаря и сказал "хююю", (что Алекс перевел нам как "добро пожаловать"),   повернул от луча и на упругих ногах пошагал прочь, а мы следом.

Деревня показалась буквально через 15 минут, хижин в ней  штук десять, не больше, растянулись полукругом, в центре его - три кострища, крепко обложенные камнем, увидев нас,  женщины, все в юбках из кожи местной животинки, тотчас повели нас на площадку между ними.

Будто из-под земли появились миски, две, а  потом старые хозяйки подставляли еще и еще, от такого обилия еды мы быстро осовели.

Наверняка в состав всех блюд включался какой-то наркотик, но миннейки  очень красивые, их было втрое больше чем нас, а Алекс один, потому скоро мы забыли о вербальном языке и сидели раздетые до пояса, обнявшись.  Ребята так осмелели,что уже заглядывали между полосок кожи, сшитых ремнем на поясе девчонок, на это те только ловко-ловко шевелили пальчиками на наших талиях, (щекотно!) и улыбались нашему хихиханью. Жаль, Алекс не знал как звучит"щекотка" на миннейском наречии, приходилось терпеть.

15.04.12

Хорошо вчера посидели, так, что теперь голова как шаровая молния, и руки дрожат, как после недельного обмывания сессии, а в целом ничего. Мы вышли из хижины к Алексу, солнце жжет плечи  (рубашки после ночных посиделок испарились), щупленький старичок в шляпе с длинными перьями  говорил что-то ему с таким грозным видом, что подойти ближе страшно. Но Алекс тут же указал дедушке на нас.

-- Это вождь.

Мы поклонились, вождь встал на цыпочки и отсыпал каждому тяжелого взляда, со двух сторон уже стояли мужчины, вместе с ними мы пошли на площадку.

Там нас подтолкнули в центр, мужчины сошлись кольцом, оставив внутри только нас с Алексом и вождя.

-- Гости, мы приветствуем вас.

-- Александр сказал, что вы пришли с миром и желаете жить в нашей деревне, чтобы больше узнать о нашей жизни, - мы закивали, Алекс перевел.

-- Мы рады вам. Вы можете остаться здесь. Но мы должны знать, нет ли Духа Засухи в ваших венах, - мужчины кивали, как болванчики.

Круг на секунду разомкнулся и впустил четверых девушек с молодыми пшеничными колосками.

Все четверо подошли к Алексу и коснулись колосками его шеи. Шея покрылась гусиной кожей и втянулась в плечи.

-- Они нас что, щекотать будут?- шепнул я остальным. Колоски опустились на грудь и скользили по грудине, видимо, что было не щекотно, и Алекс взял себя в руки.

-- Нас будут щекотать, Алекс? - я сказал громче. Алекс кивнул, за это колоски переместились на ребра, по два с каждой стороны. Алекс выглядел абсолютно невозмутимым. Колоски опустились на живот, один перелетел на спину и елозил по пояснице. Показалось, наверно, но Алекс стал еще чуть кофейнее и без молока, но стоял совершенно спокойно, разглядывал на грязь на своих ступнях.

Колоски сбавили темп и заскользили по бедрам, замерли под коленками, затем задрожали там.

Вождь удовлетворенно кивнул и дал знак девушкам прекратить. Алекс тотчас пулей ринулся сквозь мужчин, затем в круг вошли девушки, я посчитал - восемь. По четыре на каждого из нас.

Мне досталась самая молодая четверка, все - девочки-подростки лет двенадцати-тринадцати.

Колоски в их руках дрожали, у самой маленькой, как я решил, он даже выпал и потом долго отряхивался от пыли.

Щекотки я  не боялся, девчушки казались милыми, поэтому я жалел только, что не имею привычки носить в карманах конфеты. Маленькие миннерийки к делу подходили очень ответственно, их  колоски не упускали ни милиметра моего тела, а все было зря, девочки расстроились так, что даже конфеты не помогли бы. Вождь  скривился и позволил мне уйти. 

Да я и сам немного расстроился сначала, а смотрю - товарищам моим похуже сейчас, и уже душа  млеет черной радостью.  Марк был низвергнут в пыль и только смешно дрыгает руками и ногами. Такой большой мужик, а хохочет как дитё, честное слово. О! Теперь дрыгает только руками - на ногах устроились две девицы, а остальные две щекочут ступни. Маркуше уже совсем плохо, красный как рак, сопит на всю деревню, а выть-то воет как - чем ближе к пальцам, тем звук выше. Старается, молодец...

А Паша еще стоял на ногах, когда по-менийски упруго подошел вождь, вытаскивая перья из шляпы.

Подали кушания. Запел старейшина. Девчонки здесь, что надо.

16.04.12 Удивительно, нам удалось выспаться. Итак, первый день исследований меннийских традиций...